Почему не стоит безоговорочно полагаться на собственную память
Человеческую память нередко воспринимают как надёжное хранилище данных. Например, с лёгкой руки Артура Конан Дойля, придумавшего Шерлока Холмса, представляют её как чердак, заваленный нужной и ненужной информацией, или чертоги разума в более современной интерпретации. И чтобы добраться до нужного воспоминания, стоит только аккуратно разгрести вокруг него «хлам».
Опросы показывают What People Believe about How Memory Works: A Representative Survey of the U.S. Population , что большинство людей не сомневаются в точности информации, извлечённой из памяти. Запоминать, по их мнению, — всё равно что фиксировать данные на видеокамеру. Многие считают воспоминания неизменными и постоянными и верят, что эффективнее их извлекать помогает гипноз. А потому, например, 37% опрошенных полагают, что свидетельских показаний одного человека достаточно, чтобы предъявить обвинение в уголовном преступлении.
Однако вот реальный случай. В начале 1980‑х на женщину напали четверо незнакомых ей темнокожих мужчин и изнасиловали её. Позднее полицейские задержали двоих подозреваемых. Одним из них был Майкл Грин. Во время опознания жертва его не узнала. Но когда через некоторое время полицейские показали ей фотографии, среди которых был и снимок Майкла Грина, она отметила его как нападавшего. При повторной демонстрации фото жертва подтвердила, что именно он преступник. Майкла Грина осудили, и он провёл в тюрьме 27 из назначенных ему 75 лет лишения свободы. Доказать его невиновность Cleared, and Pondering the Value of 27 Years удалось только в 2010 году с помощью ДНК‑теста.
К этому делу в целом было много вопросов, они касались не только качества свидетельских показаний — например, свою роль мог сыграть расизм. Но это красноречивая иллюстрация того, что утверждений одного человека явно недостаточно, если есть риск, что невиновный просидит в тюрьме больше половины жизни. Майкла Грина посадили в 18 лет, освободили — в 45.
Откуда берутся ложные воспоминания
Одна из наиболее известных современных исследовательниц памяти Элизабет Лофтус проверила Make‑believe memories , насколько точны свидетельства очевидцев и какие факторы будут влиять на их воспоминания. Она показывала людям записи аварий, а потом расспрашивала о деталях ДТП. И выяснилось, что некоторые формулировки вопросов заставляют людей принимать ложные воспоминания за действительные.
Например, если спросить у человека о разбитой фаре, он с большой долей вероятности в будущем станет говорить о ней как о том, что видел. Хотя, разумеется, с фарами всё было в порядке. А если спросить про фургон, припаркованный возле сарая, а не «Видели ли вы сарай?», свидетель при повторном вопросе начнёт вспоминать о постройке. Её тоже, конечно, не было.
Допустим, показания свидетелей происшествий можно считать недостоверными: всё-таки речь обычно идёт о стрессовой ситуации. Но вот другой опыт The formation of false memories той же Элизабет Лофтус. Она рассылала участникам эксперимента по четыре истории из их детства, которые якобы записаны со слов старших родственников. Три рассказа были правдивыми, а один — нет. В нём в деталях было описано, как человек ребёнком потерялся в магазине.
В итоге четверть участников эксперимента «вспоминали» то, чего не было. В некоторых случаях при повторных опросах люди не просто с уверенностью рассказывали о вымышленных событиях, но и начинали добавлять к ним подробности.
Потеряться в торговом центре тоже стресс. Но в этом случае тревога вроде бы должна сыграть на руку человеку: уж о таком‑то он точно вспомнит, если оно случилось. Однако результаты экспериментов показывают, что столкнуться с ложными воспоминаниями проще, чем кажется.
Фиксируйте впечатления от всех органов чувств
Когда я кладу депозит в банк своей памяти, я стараюсь, чтобы он был весомым, чтобы в будущем я смог снять проценты в виде счастья. Наши органы чувств могут отправить нас в прошлое, во времена и места, где мы были счастливы. Поэтому если вы ведете дневник, не забывайте записывать впечатления, полученные посредством всех ваших органов чувств.
В прошлом году мне посчастливилось провести несколько дней с моими друзьями Джоном и Милли. Джон — один из редакторов Всемирного доклада о счастье, а если бы существовал Всемирный доклад о доброте, то Джон и Милли, несомненно, были бы в нем на первых местах. Они — одни из самых прекрасных людей, каких я встречал в жизни. Приведу запись из моего дневника. Читая ее, вспомните китайскую пословицу, которую приписывают Конфуцию: «Самые бледные чернила лучше самой хорошей памяти».
Остров Хорнби, Канада, июнь 2018
Каждый вечер приходят олени. Иногда они подходят очень близко к дому и едят цветы Милли, что стоят на крыльце. Во время отлива тюлени греются на солнце на небольшом рифе, и мы слышим их даже из дома.
Остров Хорнби находится на западном побережье Британской Колумбии. Три парома и шесть часов от Ванкувера. Сюда приезжало четыре поколения этой семьи. Отец Джона купил эту землю, а теперь сюда приезжают дети и внуки Джона и Милли. Отец Джона пожертвовал большую часть земли государству под общественный парк (теперь он называется Хеллиуэлл-парк), потому что «он слишком красив, чтобы оставить его только себе».
Когда светит солнце, на улице так тепло, что можно писать прямо на крыльце. На севере, по ту сторону воды, видны заснеженные горные вершины, и, когда дует ветер, я чувствую холод на лице.
Я работаю над новой книгой. Здесь нет интернета, поэтому единственное, что меня отвлекает, — это запах клубничного джема или пирога с ревенем, которые готовит Милли. Джон тоже пишет, он усердно стучит двумя пальцами по клавиатуре. Тук-тук-тук.
Сегодня мы гуляли по лесу. Там сильно пахло хвойным деревом — думаю, это Дугласова пихта. Мы искали гнезда орлов, а Милли работала в своем саду, самом большом, что я видел за долгое время. Она выращивает помидоры, артишоки, сладкий перец, малину, яблоки и груши, и это лишь часть. Сад огорожен забором, чтобы в него не заходили олени.
По вечерам мы пьем белое вино, едим крабов, спаржу и говорим о Париже, политике, картофельном салате и о всяком прочем.
Как ложные воспоминания становятся коллективными
Память может подвести не только одного отдельного человека. Бывает, что ложные воспоминания становятся коллективными.
Например, многие знают фразу президента России Бориса Ельцина, которую он произнёс во время знаменитого новогоднего обращения накануне 2000 года. «Дорогие россияне! Я устал, я ухожу», — так заявил политик о своей отставке, верно?
Если вы сразу поняли, что неверно, то, скорее всего, раньше уже специально уточняли этот вопрос. И знаете, что сказал Новогодние обращения Бориса Ельцина и Владимира Путина Ельцин: «Я принял решение. Долго и мучительно над ним размышлял. Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку». Слова «я ухожу» в обращении звучат несколько раз, но никогда не соседствуют с утверждением «я устал» — ничего такого в нём просто нет.
Или вот ещё узнаваемые примеры. Львёнок из мультфильма никогда не говорил Как львёнок и черепаха пели песню «Покатай меня, большая черепаха». В фильме «Любовь и голуби» нет — Кака любовь??? — Така любовь!!! «Любовь и голуби» фразы «Кака така любовь?», а есть словесная «перестрелка»: «Кака любовь? — Така любовь!».
Если бы мы знали эти цитаты со слов других, то могли бы переложить вину на недобросовестного пересказчика. Но часто мы сами пересматриваем источник миллион раз и продолжаем верить, что в нём всё происходит в точности как мы помним. Иногда людям, которые сталкиваются с оригиналом, даже проще поверить, что кто‑то коварный внёс в него исправления, чем в то, что память может дать сбой.
Скриншот: YouTube
Для таких случаев искажения коллективной памяти существует специальный термин «эффект Манделы». Он назван по имени президента ЮАР. Когда в 2013 году стало известно о смерти политика, выяснилось, что многие были уверены, будто бы он умер в тюрьме ещё в 1980‑х годах. Люди даже утверждали, что видели сообщения об этом в новостях. На деле же Нельсон Мандела вышел на свободу в 1990 году и за 23 года успел занять президентский пост, получить Нобелевскую премию мира и сделать много чего ещё.
Термин «эффект Манделы» ввела исследовательница Фиона Брум, которая заинтересовалась феноменом массового заблуждения. Объяснить его она так и не смогла, но и другие исследователи не спешат выносить точный вердикт. Если, конечно, не воспринимать всерьёз теории о путешествиях во времени и альтернативных вселенных.
Избегайте суждений и оценок
Интервью — это не спор и не обмен мнениями. Интервьюер стремится узнать, что думает другой человек, а не доказать свою точку зрения. Конечно, и здесь бывают исключения. Но, как правило, интервьюер готов к тому, что его мнение может отличаться от мнения собеседника. Такие различия бывают очень серьезными. Когда американский историк Клаудия Кунц писала книгу о женщинах в нацисткой политике, ей пришлось брать интервью у лидера Национал-социалистической женской организации Гертруды Шольц-Клинк, Lady Führer über Alles «Леди-фюрер превыше всего» (нем.)., как назвали ее историки. Спустя многие годы после войны Гертруда Шольц-Клинк не раскаивалась в том, что делала в прошлом, и не чувствовала потребности оправдываться. Это интервью было большим испытанием для исследователя. Хотя такие ситуации возникают не очень часто, взгляды людей нередко расходятся, пусть и в менее значительных вопросах. Но если уж мы решили слушать другого человека, мы должны дать ему возможность говорить свободно, не сбивая собственными соображениями об услышанном.
Почему воспоминания нас подводят
Память гибкая
Безусловно, мозг можно представить как хранилище данных. Только не как архивное помещение с кучей ящиков, в которых информация пылится в том виде, в котором её туда положили. Точнее будет сравнение с электронной базой данных, где элементы взаимосвязаны и постоянно обновляются The fiction of memory .
Скажем, вы получили новый опыт. Но эта информация отправляется в архив не только на свою полочку. Данные перезаписываются во всех файлах, которые связаны с полученными впечатлениями и переживаниями. А если какие‑то детали выпали или противоречат друг другу, то мозг может заполнить их подходящими логически, но отсутствующими в реальности.
Воспоминания могут меняться под воздействием со стороны
Это доказывают не только эксперименты Элизабет Лофтус. В другом небольшом исследовании учёные показывали A picture is worth a thousand lies: Using false photographs to create false childhood memories участникам фотографии из их детства, причём на снимках были действительно запоминающиеся события вроде полёта на воздушном шаре. И среди трёх реальных изображений затесалось одно фейковое. В итоге к концу серии интервью около половины подопытных «вспомнили» ненастоящие ситуации.
Во время опытов на воспоминания влияли специально, но это может произойти и непреднамеренно. Например, наводящие вопросы о событии способны направить рассказ человека в другое русло.
Память искажается психикой
Наверняка вы слышали о том, как из архивов мозга вытесняются травмирующие события. И человек, например, забывает эпизод жестокого обращения, с которым столкнулся в детстве.
В другую сторону искажения тоже работают, и память выносит на поверхность однобокую «правду». Например, ностальгирующие по временам СССР могут говорить о пломбире за 19 копеек и что якобы всем бесплатно давали квартиры. А вот детали они уже не помнят: не давали, а сдавали, не всем, а только тем, кто стоит в очереди, и так далее.
Литература[ | ]
- Мемуары // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина. — Институт научной информации по общественным наукам РАН: Интелвак, 2001. — Стб. 524—525 — 1596 с. — ISBN 5-93264-026-X.
- Мемуары // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Мемуарная литература в Литературной энциклопедии (недоступная ссылка) (недоступная ссылка с 14-06-2016 [1993 дня])
- Колесникова Л. А.
Историко-революционная мемуаристика (1917—1935 гг.) как массовый источник по истории русских революций. Автореф. дис. … докт. ист. наук. — М., 2005. (недоступная ссылка)
Как жить, если знаешь, что даже себе нельзя доверять
Память — не самый надёжный источник информации, и в большинстве случаев это не такая уж большая проблема. Но ровно до тех пор, пока нет необходимости точно воспроизвести те или иные события. Поэтому не стоит спешить с выводами на основании свидетельских показаний и чьих‑то воспоминаний, если они представлены в единственном экземпляре.
Если вы озабочены тем, чтобы как можно точнее фиксировать события, лучше использовать для этого более надёжные форматы: листок и ручку, видеокамеру или диктофон. А для подробных жизнеописаний подойдёт старый добрый дневник.
Задумайтесь о своей цели
Прежде чем взять в руки диктофон, попробуйте сформулировать, зачем вам нужно записать воспоминание. Может быть, вы хотите узнать о жизни бабушки и дедушки в сталинских лагерях. Или как они пережили блокаду, прошли войну, выжили во время холокоста, учились в позднесоветской школе. А может быть, вы просто хотите узнать об истории семьи что-то, чего не найдешь ни в одном архиве.
Кроме того, запись воспоминания — это возможность неторопливого, вдумчивого разговора со своими близкими и удобный формат для медленного общения. Интервью позволяет создать атмосферу доверия и хотя бы на время забыть о возможных конфликтах и противоречиях.
