Грустная девушка: UGC Как вести себя с мужем-тираном? К сожалению, этот вопрос задают часто, хоть домостроевские времена давно прошли. Женщины заняли в обществе и в семьях равноправное положение, соединяют в своей жизни заботу о доме с реализацией других интересов. Но со Средневековья тянется традиция не считаться с мнением женщины, не уважать ее. Какая-то часть мужчин сохранила деспотическое поведение в семьях. В этом случае для жен вопрос, как жить с тираном, становится проблемой выживания.
«Когда он начинал пить, становился нечеловеком»
Анастасия Волкова
Елене 52 года. 30 из них она прожила с мужем-тираном. «Когда он начинал пить, становился нечеловеком. Другим существом, которому вообще никого не жалко. Как дикий зверь с безумными глазами». Елене удалось вырваться и начать жить по-другому. В 2021 году она купила деревянный дом 1905 года постройки – бывшую школу. А три месяца назад переехала в деревню, чтобы отремонтировать дом и осуществить свои мечты – взять приемных детей, организовать артель и дать приют таким же жертвам насилия, как она сама.
В деревне громким лаем нас встречают Мира и Мона – собаки Елены, которые переехали вместе с хозяйкой из агрогородка в Оршанском районе. Лязг замка – и выходит сама Елена вместе с дочкой Софьей. Они проводят экскурсию по дому, в котором сейчас живут.
Дом-школа, который Елена купила, еще не отремонтирован, поэтому жилье им предложил сосед – бесплатно, платить нужно только за электричество. «Всем хорошо: у нас крыша над головой, а у него – убранный дом, да еще и топится постоянно», – рассказывает Елена.
Дом уютный и обжитой. Есть письменный стол для старшеклассницы Софьи, целая комната отведена под мастерскую со швейной машинкой, бесконечными отрезами тканей и катушками ниток. Елена по образованию педагог, но сейчас зарабатывает шитьем.
В доме живут три кошки, две собаки и щенок Валет. Его подкинули к дверям Елены, когда узнали, что в Орше она была волонтером и помогала бездомным животным.
Дочь Елены Софья.
Елена описывает, как они с дочкой привыкают к жизни в деревенском доме после трехкомнатной квартиры. Как хотят посадить сад, а в нем – обязательно виноград как символ семейной жизни, которой толком никогда не было.
Рассказывает бодро, но посматривает на нас с вопросительной тревожной улыбкой. Она знает, что за беззаботными расспросами о собаках, доме и рецепте шоколадного пирога, который она приготовила в печи, последуют тяжелые вопросы о муже и о прошлой жизни.
Оплеухи и подзатыльники прилетали уже в первые годы совместной жизни
– Мы с мужем познакомились случайно, – вспоминает Елена. – Очень быстро как-то все закрутилось. Он сразу предложил жить вместе, потом быстро позвал замуж. От меня не отходил ни на шаг. А как красиво говорил! Я ему верила. У меня незадолго до нашего знакомства умерли родители. Он меня «тепленькую» взял – в шоковом состоянии. С легкостью убедил в своей надежности, которой так не хватало.
Когда мы заговорили про мужа, манера говорить у Елены резко меняется. От веселого щебета не остается и следа.
– И вот мы начали жить вместе, – продолжает Елена. – Ругались поначалу нечасто. У меня тогда уже был маленький Сережка – сын от первого брака. Очень это повлияло на меня – что он Сережке понравился. Подкупило.
Елена говорит, что оплеухи и подзатыльники прилетали уже в первые годы совместной жизни. Женщина всегда находила этому оправдание – мол, сама виновата. Но после 11 лет совместной жизни начались более жестокие избиения.
В семье случились финансовые проблемы, пришлось уехать в Россию на заработки. Елена устроилась на рынок, а ее муж долго не мог найти работу. Говорил: «Ну я-то не пойду на рынок грузчиком».
Образование у него только базовое, но руки золотые – зарабатывал отделочными работами в домах и квартирах. Но в итоге пришлось идти на рынок. Деньги домой не доносил – пропивал и прогуливал. И руку поднимал все чаще. Даже когда Елена забеременела.
– У меня был случай, – говорит Елена. – Я шла по городу после очередного скандала – беременная Давидом на тот момент. Увидела, как светятся фары, – и шагнула под машину. Водитель затормозил, выскочил. Сначала стал меня ругать. Потом увидел, что я вся в слезах, понял, в каком я состоянии. Посадил меня в машину, чтобы поговорить. Он оказался милиционером, следователем. Он тогда меня поддержал. Сказал, что можно заявить на мужа, чтобы руки не распускал. Но я боялась – мы в России были никто.
Елена снова простила мужа. Но «качели» – побои и извинения – продолжались. Женщина выгнала мужа только тогда, когда снова забеременела. И узнала, что этого ребенка хочет только она.
– Потом муж хотел вернуться. Сказал, чтобы семью обеспечить, уедет в Израиль. Там заработает денег, все будет круто. Я опять повелась. Слушайте, он умеет так красиво врать. Мне стыдно, но я верила. Мне надо было кому-то верить, а он был рядом. Если бы кто-нибудь мне сказал: «Открой глаза, посмотри шире. Вот это, вот это неправильно», – я бы обратила внимание. Но я была одна. Близких людей не было, все знакомства в России были шапочными. Прощала, прощала – измены, пьянство, побои.
Почему женщины смиряются с домашней тиранией?
Очень часто нелогичное, жертвенное и подчиненное положение жены семейного деспота связано с навязанными ей стереотипами. Эти глубинные убеждения действуют и на бессознательном уровне. Они во многом не отвечают современным реалиям, но по-прежнему руководят нашими поступками. В XXI веке, в отличие от древности, женщина и ее потомство физически и финансово вполне могут существовать без самца, но поведенческие паттерны, сформировавшиеся веками, не так просто преодолеть.
- Боязнь одиночества. Несмотря на то, что многие наши современницы сознательно выбирают жизнь без постоянного спутника, оставаясь при этом счастливыми женщинами и прекрасными матерями успешных детей, страх одиночества – один из мощных стимулов к продолжению сосуществования с тираном.
- Страх оставить детей без отца тоже не может служить достаточным оправданием семейному насилию. Психологи категоричны – жизнь с папашей-деспотом, угнетающим мать, приносит ребенку больше вреда, чем пользы.
- Влияние родственников и знакомых. Старшее поколение чаще всего настроено на сохранение семьи любой ценой, при этом вину за разрушение «ячейки общества» перекладывается не на мужа-тирана, а на жену, которая инициирует разрыв. Женщина, не чувствуя поддержки своей семьи, боится остаться «один на один» со своими проблемами после развода.
- Угрозы, запугивание, низкая самооценка. Благодаря этим ключевым инструментам муж эффективно удерживает жену-жертву в подчинении.
- Надежда на улучшение отношений. Женщина, чаще всего безосновательно, рассчитывает на то, что муж-тиран изменит свое поведение. Но ни будущий, ни уже состоявшийся деспот не будет работать над собой, если к этому его не принудят внешние обстоятельства.
- Любовь. Нередко женщины формулируют причину своего бесконечного терпения именно так. Но обычно под этим поведением скрывается не сильное искреннее высокое чувство, а более сложные психологические причины.
- Материальная зависимость. Она может проявляться в разных формах: отсутствие у жены заработка, собственной жилплощади, специальности, средств для оплаты учебы или лечения детей. Но нужно помнить, что без решительных самостоятельных шагов материальная зависимость со временем будет только нарастать, подкрепляясь психологической.
- Особенности психики женщины. Синдром жертвы – это неосознанная потребность иметь хозяина-угнетателя. Жена-жертва чаще всего копирует поведение собственной матери, впитав эту модель с самого детства.
«Рассказать, как он бил? Просто держал меня за голову и бил ногами в лицо, рвал на мне волосы»
Елена замолкает и долго смотрит в окно. Мы сидим в залитой солнцем комнате. На полу – терпеливый чемодан, не разобранный с сентября, на стене – картина, которую Елена сделала сама, на столе – фотографии женщины с детьми. Без мужа. «Рассказать, как он бил?» – с горькой улыбкой спрашивает Елена.
– Помню, в 2002 году мы купили компьютер в кредит. Это было на день рождения его дочери от первого брака. Муж сильно напился и устроил скандал. Я стояла на кухне и готовила. Как сейчас вижу: помешивала гуляш в большой сковородке с железной ручкой. Он подошел ко мне и стал бить. Я потянулась за сковородкой – начал душить. Я схватилась за ручку и вместе с гуляшом – раз его по башке. Он озверел.
Он тогда бил меня та-а-ак! Просто держал меня за голову и бил ногами в лицо, рвал на мне волосы. Топтал меня. Он так меня избил! Я вся синяя была. Опять же вопрос – почему я тогда не ушла?
Елена вздыхает и перебирает руками кофту.
– Потом он мне «ой, прости!» – со слезами на глазах. «Прости меня, я дурак. Как я мог это сделать?!» Господи, какие мы, бабы, дуры! Ведемся на красивые слова, на красивые жесты, на крокодильи слезы. На таки-и-ие слезы. Ну нельзя этому верить, нельзя. Потому что потом все равно вся жизнь под откос. Потом дети появляются, дети страдают. Ничего хорошего не будет. Лучше рвать сразу. Пережить, переболеть, перетерпеть. И начать жить по-другому.
Елена не называет мужа по имени – только обезличенным «муж». «Саша» вырвалось только один раз, когда женщина выговорилась и попросила больше к этой теме не возвращаться.
«А куда уйти? У меня своего жилья не было. А снимать очень дорого»
После того, как муж вернулся из Израиля в Россию, Елена собрала вещи и уехала с детьми в Беларусь. Обещанных денег он семье не привез, а за год жизни в Израиле не особо интересовался, как Елена справляется с двумя детьми. Женщина уехала в Бабичи Оршанского района – там жила ее сестра и бабушка. Устроилась на работу – сначала в кафетерий продавцом, потом – специалистом по социальной работе, затем – сторожем на птицефабрику.
– Приперся муж. Опять «прости». И я опять его, дура, простила. Дети просили: «Мама, давай с папой будем вместе жить. Пусть папа будет». И я послушала детей. Тогда я уже не очень верила его словам. Но у мужа появилось арендное жилье – трехкомнатная квартира. Мы жили практически как соседи. Просто терпела. Лишь бы было тихо. Семьи дружной не было. Так еще 11 лет просуществовали вместе.
Софья слушает мамин рассказ молча, гладя щенка на коленях.
– Я чувствовала, что нужно уйти от мужа, – продолжает Елена. – А куда уйти? У меня своего жилья не было. А снимать очень дорого. Я посчитала, что моей зарплаты не хватит. Начала искать варианты. Пошла в банк, попросила посчитать кредит, который мне могут дать. Если я захочу купить любой домик в деревне – хоть размера баньки. Мне сказали, что у меня слишком низкий доход.
Я тогда, помню, ходила по полю с собаками и молилась. Господи, боже, ну есть там кто-нибудь на небе? Ну помогите мне кто-нибудь! Так же жить невозможно. И я каждый день гуляла с собаками, каждый день взывала ко вселенной. Поднимала руки к небу и орала. Если бы меня кто-нибудь увидел в это время, подумал бы, наверное: «Дура какая-то».
Елена не только шьет и ремонтирует одежду, но еще и делает броши, сумки, игрушки, картины.
Историю Елены могут «примерить» на себя многие. Каждая третья женщина в Беларуси подвергается физическому насилию, не говоря про другие виды насилия – сексуальное, психологическое, экономическое. Над женщинами издеваются не посторонние люди, а самые близкие – мужья, отцы, сыновья, братья.
Лишь треть пострадавших женщин обращается за помощью. Чаще всего потому, что рассказать о своей проблеме стыдно. А еще потому, что, как и Елене, уйти просто некуда. Чтобы женщины могли уйти от агрессора и получить временную защиту, некоммерческая организация «Радислава» создала проект «Убежище».
Это дом, куда женщина из любого уголка Беларуси в любое время может приехать бесплатно пожить с детьми и, кроме того, получить психологическую и юридическую помощь. За 11 месяцев 2021 года проект «Убежище» – благодаря финансовой поддержке читателей «ИМЕН» – помог 84 людям, из них 44 женщины и 40 детей.
Классические виды домашних тиранов
Открытый агрессор. Такой человек нацелен на подавление воли своих близких за счет скандалов, криков, физического и эмоционального насилия. Муж-агрессор может использовать все средства, чередовать их или совмещать.
Респектабельный агрессор. Внешне такие мужья выглядят заботливыми и примерными. В их семьях не бывает шумных ссор или рукоприкладства. Они используют арсенал колких шуток, саркастических насмешек, бросают вскользь критические замечания. Респектабельный тиран выражает свое постоянное недовольство и скрытую враждебность пренебрежительными жестами, интонацией, взглядом. Подавление в такой семье основано на эмоциональном насилии.
И классический, и респектабельный агрессоры главными инструментами воздействия на своих близких делают страх и чувство вины.
«Я быстрее тебя задавлю, в могилу сведу, чем развод дам»
Елена тоже обращалась в «Убежище». Ее проконсультировали по юридическим вопросам развода, предложили приехать в Минск и заселиться в дом «Убежища». Но Елена решила пойти другим путем. В 2018 году она увидела в новостях, как какой-то мужчина купил замок в Новогрудском районе из базы госимущества за одну «базовую» – 24,5 рубля. И решила, что ее призывы ко вселенной были услышаны. Женщина нашла электронную базу распродаваемого госимущества – и начала выбирать себе дом.
– Я искала, конечно, подальше от мужа – Брестская, Гродненская области. И нашла и по подходящей цене, и по расположению. Меня смущало, что дом – бывшая школа – очень большой. 700 квадратных метров. Но я в него влюбилась. Там же все дышит стариной, каким-то особенным деревенским духом – дом-то 1905 года.
Я понимаю, что он полуразваленный, что много работы. Но какое там дерево! Представляете, дому больше ста лет, а он стоит ровненько, крепенько. На чердаке на перекрытиях смола еще выступает. 100 лет сосне – а она еще живая. Понимаете, живая!
Два года Елена вела двойную жизнь: скрывала от мужа оформление документов и поездки за 500 километров. Развода он не хотел, говорил: «Я быстрее тебя задавлю, в могилу сведу, чем развод дам». Пришлось уехать без предупреждения за один день. Муж сначала звонил и угрожал, потом пил и плакал. А через две недели привел в квартиру женщину, с которой встречался уже давно.
Наказание за преследование
С точки зрения закона такое поведение наказуемо. Мужчина посягает на вашу личную жизнь и свободу передвижения. При нарушении установленных норм законом предусмотрено наказание, оговоренное в Уголовном кодексе. Если ситуация станет неподконтрольной, вы смело можете подать иск в суд.
Отдельная часть мужского населения переживает разрыв достаточно тяжело, считая при этом, что женщина нанесла им личное оскорбление. Отвергнувшие их женщины попадают под ярость агрессора и вынуждены защищаться. Для начала здраво оцените ситуацию, желает ли мужчина реально причинить вам вред или это банальная попытка вернуть вас.
В случае реальной опасности для жизни сразу идите в полицию.
В целях безопасности лучше реже выходить на улицу до окончательного разрешения сложившейся проблемы. Самой страшной считается угроза для жизни человека, самостоятельно принимать какие-то шаги в данном случае не стоит. Вы должны написать заявление в полицию.
В соответствии со статьей Уголовного кодекса под № 119 (угроза убийством), предусмотрено наказание в виде лишения свободы до двух лет. Самым проблематичным в данном вопросе является предоставление доказательств. В этом случае вам необходимо собирать любые улики против вашего бывшего. Это могут быть записи телефонных переговоров, свидетельства соседей и родственников и даже ваших детей (только, если им исполнилось 10 лет). Вы даже имеете право подать на бывшего супруга иск и выиграть суд, где дети будут свидетельствовать под присмотром психолога.
Если вы уже собрали определенное количество доказательств – идите с ними в полицию, стражи закона обязаны принять меры после написания вами заявления по данному факту.
Также вы имеете право составить иск в прокуратуру. В шапке такого заявления вы должны сделать пометку «копия – отдел полиции».
В иске вы указываете свои полные данные и того человека, который вас преследует (дату рождения, место работы, должность). В произвольной форме излагаете все обстоятельства вашей проблемы. В конце вы обращаетесь с просьбой защитить ваши права, ссылаясь при этом на Конституцию.
Софья улыбается и говорит, что ни за что бы не променяла новую спокойную жизнь на старую
Елена с воодушевлением зовет нас посмотреть на свое приобретение. Несколько минут – и мы возле школы. Это огромное здание с печным отоплением: одна часть построена в 1905 году, а вторая – в 1953-м. До 2009 года здесь еще учились дети. Их фотографии сейчас лежат на полу в одном из кабинетов. Елена говорит, что не будет их выбрасывать. Выделит для фотографий отдельную комнату – комнату воспоминаний. Не музей, это звучит скучно. Кто был первым хозяином дома, Елена не знает, но обязательно хочет поднять архивы.
Женщина проводит экскурсию: учительская, кабинет литературы, кладовка, большой актовый зал со сценой, техническое помещение с табличкой «Запасный выход».
– Я первый раз, когда увидела табличку, подумала, что это знак. Для тебя это запасной выход – бери.
Софья ведет нас к комнате, которую выбрала для себя, – бывшая «Пионерская». Это мансардная комната с балконом.
«Софья, не жалеешь, что переехала из трехкомнатной квартиры в старый дом без канализации, без воды?» Софья улыбается и говорит, что ни за что бы не променяла новую спокойную жизнь на старую. А ее мама добавляет: «Софья в последние годы стала сутулиться, зрение упало. Она все время ждала чего-то плохого». Сыновья с мамой не живут. Старший – Сергей – давно взрослый и живет отдельно. А Давид сейчас служит в армии.
У Елены много планов на дом. Она хочет отремонтировать его и превратить в агроусадьбу, жить там с дочкой и приглашать гостей. А в соседнем здании, которое досталось Елене в комплекте со школой, создать творческую артель. Там женщина хочет оборудовать мастерские – столярную, гончарную – и привлекать местных жителей для работы, чтобы они не разъезжались. Сейчас в деревне только 30 обжитых домов, все остальные – заброшенные.
Пока Елена зарабатывает на переоборудование дома ремонтом одежды. Но заказов очень мало – людей в окрестности можно сосчитать по пальцам. «Вот курточку сейчас принесли. Сколько там заработаю – рубля три. В пальто рукава нужно укоротить – шесть рублей. Однажды был заказ – 15 рублей заплатили». Чтобы заработать больше, Елена договорилась, что будет вести кружки для детей в Центре туризма в соседнем городе. Но в планы вмешался коронавирус. Пока работа на паузе.
— А вообще мне бы хотелось, чтобы я не одна жила, – говорит Елена. – Дом большой, и я рассчитываю, что в нескольких комнатах будут жить дети. Я хотела стать приемной мамой еще когда жила в Оршанском районе, мои дети были согласны. Муж нас тогда подвел. Когда были готовы все документы, он пришел как-то пьяный, накинулся на сына, начал его бить. Я вступилась, он побил меня, мы вызвали милицию. Нас поставили на учет как неблагополучную семью. Ну кто нам детей бы дал после этого? Все пошло прахом. Но, я думаю, здесь без мужа я смогу это сделать.
Елена говорит, если не получится взять приемных детей, то она обратится в проект «Нити дружбы», который поддерживают читатели «ИМЕН», чтобы стать патронатным воспитателем.
– Я и бездомным могу предложить жилье из вашего проекта. Пускай приезжают, помогают с ремонтом. И женщин могу приютить, кто так же страдала с мужем. Мне не так важно, что здесь будет. Важно, что я буду здесь счастливая. И буду делать счастливыми других людей. Потому что как до этого я жила… Я, конечно, улыбалась, не рассказывала, была вежливой. Мало кто мог поверить, что меня бьют. Потому что стыдно, ну стыдно про это говорить, понимаете? Потому что скажут: «А почему ты ничего не предпринимаешь?» И я бы даже ответить толком не смогла. Такое ощущение, что жила как во сне. Состояние было полупридушенное. Но теперь я вырвалась. Было нелегко, но я это сделала.
